Один раз в миллениум - Страница 67

— Подождите в приемной, — строго приказала Линовицкая и, оглянувшись на Дронго, добавила: — Я ведь остаюсь не одна, — и показала на Дронго.

Сотрудники милиции все еще колебались. Дронго, усмехнувшись, поднялся со стула. Он был выше Скрёбова на целую голову и имел, несомненно, более развитую мускулатуру.

— Я не думаю, что он захочет убежать, — сказал Дронго, — но если даже и попытается что-либо сделать, то ему это вряд ли удастся. Я справлюсь с ним, даже если на нем не будет наручников.

— Тогда сними наручники и поговорим, — предложил Скрёбов.

У него были широкие плечи, очевидно, в армии он занимался спортом. Хотя он и был моложе Дронго лет на пятнадцать, но силы все равно были неравными. Дронго, который дрался в восемьдесят восьмом году с самим Миурой, был гораздо лучше подготовлен, чем его соперник, закованный в наручники. А унижать слабого было не в традициях Дронго.

— Возможно, — кивнул Дронго, — но я не собираюсь с вами драться, Скрёбов. Я лишь пытаюсь показать вам, что совершать преступление грешно и плохо. И боюсь, что теперь в течение многих лет вы будете убеждаться в правоте моих слов.

Сотрудники милиции вышли из кабинета, мягко закрыв за собой дверь.

— Мы будем в приемной, — на всякий случай предупредил один из них.

Скрёбов мрачно усмехнулся.

— Боитесь меня, — с некоторой долей цинизма констатировал он.

— Нет, не боимся, — жестко ответила Линовицкая, — и хватит паясничать, Скрёбов. Это не в ваших интересах. С вами будет работать старший следователь Бозин Арсений Николаевич. А у меня к вам несколько вопросов.

— Я могу не отвечать, — это был не вопрос, скорее, утверждение.

— Можете, — ответила Линовицкая, — но я бы посоветовала вам не молчать. Иначе вас обвинят не только в убийстве Ольги и похищении девочки, но и в попытке убийства вашего руководителя.

— Вот это вы врете! — не выдержал Скрёбов. — Вы этого мне не пришьете. Я не собирался его убивать. Зачем гробить денежный мешок? Его в жизни только бабы и деньги интересуют. Больше ничего.

— Это его дело, — заметила Линовицкая, — а вы, значит, работали с ним и завидовали его успеху у женщин.

— Какому успеху? — ухмыльнулся Егор, и на его красивом лице появилось шкодливое выражение. — Такой успех и я купить мог. Заплати деньги — и привези себе хоть тысячу баб. Сейчас с этим проблем нет. Никаких проблем. А ты говоришь — успех.

— Обращайтесь ко мне на «вы», — посоветовала Линовицкая.

— Пусть будет «вы», — криво усмехнулся Скрёбов, — какая разница. Главное, что вы ошибаетесь. Он своих женщин покупал. И Нину он купил, квартиру ей сделал, чтобы было где встречаться. И Оля от него без ума была.

— По-моему, это вы ошибаетесь, — заметил Дронго. — Женщины, которые сидели сегодня в этом кабинете, любили его не из-за денег. Он тогда был небогатым и никому неизвестным человеком. Но, тем не менее, три женщины согласились приехать в Москву, чтобы снова увидеть его. Сделайте так, Скрёбов, чтобы в конце вашей жизни хотя бы одна женщина захотела к вам приехать. И тогда вы можете считать, что ваша жизнь удалась.

Линовицкая с заметным интересом выслушала этот монолог, но никак его не прокомментировала.

— Старые клячи, — мотнул головой Скрёбов, — а молодые с ним бывают за деньги. Компьютерами спекулировал, вот и стал богачом.

— Несчастный вы человек, Скрёбов, — с сожалением заметил Дронго, — работали с Халуповичем и так его ненавидели. Вы себя берегите, а то можете умереть от нехорошей болезни. Зависть и злоба вызывают онкологические заболевания или сердечные приступы. Берегите себя в колонии, старайтесь больше бывать на воздухе.

Водитель обиженно засопел, но промолчал.

— Вы отрицаете свою причастность к попытке отравления Халуповича? — продолжила беседу Линовицкая.

— Конечно, отрицаю, — громко ответил Скрёбов. — Зачем мне его травить? С какой стати? Я в тот день и дома-то у него не был. Даже если бы я и пришел, то меня бы все равно Елизавета Матвеевна не пустила. Она была очень аккуратной. Раз ей приказали никого не пускать, она бы и не пустила. Пока хозяин не позвонит. Один раз Миша стоял за дверью и ждал, когда она получит разрешение от Халуповича.

— Кто же, по-вашему, мог его отравить? — спросила следователь.

— Кто-то из его женщин, — ухмыльнулся водитель. — Вот вам и любовь! Приехала, чтобы убить. Наверно не заплатил ей тогда, — добавил он, явно издеваясь над словами Дронго.

— Ваш напарник мог попытаться его убить? — продолжала задавать вопросы Линовицкая.

— Н-нет, — ответил Скрёбов.

Он чуть подумал и снова сказал:

— Нет. Миша глупый человек, он доволен своей жизнью. Зачем ему убивать хозяина? Нет, он этого не мог сделать.

— Как вы украли девочку?

Линовицкая явно пыталась помочь Бозину, решив воспользоваться откровенностью подозреваемого. Тот даже не заметил, что они перешли на другую тему.

— Увидел ее случайно в гараже, — пояснил водитель, — я даже не думал, что ее украду. Даже не хотел. Она спросила, как найти лифт, и я ей показал. А потом вспомнил слова Халуповича, что она для него — самый важный свидетель. Ну вот тогда… я и решил…

— И спрятали ее в багажник?

— Да. Я боялся, что девочка задохнется, поэтому все время бегал вниз, проверял, как она себя чувствует. А потом мы выехали с территории офиса, и я ее выпустил, — соврал Скрёбов.

— Ольга знала о ваших планах?

— При чем тут Ольга? — насторожился Скрёбов. — Я ее не убивал. Это вы еще доказать должны.

— Докажем, — уверенно сказала Валентина Олеговна, — можете не сомневаться. Обязательно докажем.