Один раз в миллениум - Страница 2

— Эдуард Леонидович, — представился вошедший, — моя фамилия Халупович.

— Очень приятно, — пробормотал Дронго, — проходите в гостиную и сразу скажите, что будете пить: кофе, чай, спиртные напитки?

— Я знаю, что вы живете один, и поэтому не хочу вас утомлять. Кстати, я пришел не с пустыми руками, — он показал на пакет, в котором угадывались очертания бутылок.

Ловким движением он достал из пакета две бутылки французского коньяка. Не обязательно любить коньяк, чтобы разбираться в его дорогих сортах. Дронго коньяк не пил, но понимал в нем толк.

— Хорошо, что я не должностное лицо, — пробормотал он, — иначе спустил бы вас с лестницы. Но раз вы принесли коньяк, можете пройти в гостиную и открыть бутылку. Я принесу шоколад. Надеюсь, вы не закусываете коньяк солеными огурцами?

— Нет, — хохотнул Халупович. Они явно понравились друг другу.

В гостиной гость, открыв бутылку, разлил янтарную жидкость в два пузатых бокала. Дронго сел в свое любимое кресло. Гость устроился на диване. Коньяк оказался превосходным, Дронго оценил его аромат.

— Итак, — сказал он, — давайте начнем разговор. Как к вам обращаться? Господин Халупович? Или по имени-отчеству? Или вам больше нравится старорежимное «товарищ»?

— Можно просто Эдик, мне сорок четыре, хотя в этом году будет уже сорок пять и, мне кажется, вы старше меня.

— Между прочим, я младше вас на несколько лет, — улыбнулся Дронго, — мне всегда нравилось удивительное свойство лысых людей. В молодости выглядишь гораздо старше, а в зрелые годы — гораздо моложе. Не так видна седина, как у людей, имеющих шевелюру. Но учитывая, что мы похожи друг на друга, я надеюсь, что выгляжу не старше.

— Просто вы мощнее, — нашелся Халупович, — и поэтому подсознательно кажетесь мне несколько старше своих лет. Возможно, на меня оказывает психологическое воздействие ваша слава.

— Вы еще и подхалим, — улыбнулся Дронго, — сколько в вас недостатков. Интересно, кто вы по гороскопу? Подождите, я постараюсь угадать. Вызывающе нарядный галстук, дорогой коньяк, который вы принесли в дом незнакомого человека, полное отсутствие комплексов. С другой стороны, вы, очевидно, добились больших успехов в своей нынешней работе. Судя по вашему преуспевающему виду. Но такая работа у вас была не всегда. На левой руке я заметил старый шрам, разрезающий ладонь. Либо дрались, либо производственная травма. Скорее, второе. По натуре вы сангвиник, не холерик, и не стали бы безрассудно бросаться в драку. В то же время вы очень настойчивы и упрямы в своих стремлениях. Очевидно, честолюбивы, если решили прийти именно ко мне, считая меня достойным вашего внимания экспертом. Вы овен по гороскопу или телец. Хотя нет, тельцы более упрямы.

— Овен, — рассмеялся Халупович, — мы с вами родились под одним знаком гороскопа.

— Очень приятно, — усмехнулся Дронго. — Вы еще и готовились к нашей встрече. Мне приятно это слышать. Давайте перейдем к делу. Почему вы хотели со мной встретиться?

— Меня привели к вам весьма необычные обстоятельства, — Халупович улыбнулся. — Начал совсем как в романе. Туманно и загадочно. Никогда не думал, что такое может случиться со мной.

Дронго смотрел на него не перебивая. Халупович слегка волновался, и ему нужно было дать возможность немного успокоиться.

— Дело в том… — Халупович вздохнул. — Извините меня, но я должен быть уверен, что все сказанное мною останется здесь…

— Вы хотите меня оскорбить?

— Нет, конечно. Извините, если я вас обидел. Я только хотел…

— Дорогой Эдик Халупович. Если меня перевернуть и вытряхнуть все тайны, которые я знаю, думаю, что их можно собрать в многотомное собрание сочинений. Поэтому не беспокойтесь и спокойно излагайте мне ваши проблемы.

— Да, да, конечно. Извините меня.

Он смущенно — улыбнулся, взглянул на бутылку коньяка и продолжил:

— По натуре я человек увлекающийся. Вы были правы, я не всегда был такой. Закончил МВТУ имени Баумана, попал по распределению на «почтовый ящик», как тогда называли военные предприятия. Маленький городок, все друг друга знают. Я там провел целых пять лет. Потом перевели в другой «ящик». И так до восемьдесят восьмого года, пока не разрешили кооперативы… Меня тогда только перевели в Москву. У нас оказалось немного свободных денег, знаете, тогда на военных предприятиях очень неплохо платили. Нас было три компаньона. И мы вложили все деньги в компьютеры. Тогда компьютерный бум в стране только начинался и нужны были люди, хоть сколько-то понимающие в этом вопросе. В общем, дела у нас пошли совсем неплохо. К девяносто первому году у нас было около восьми миллионов рублей, огромные по тем временам деньги. А потом Гайдар с его реформой нас немного прижал. Пришлось начинать с нуля. Вы же помните, какая тогда была инфляция. Но на компьютеры все равно был большой спрос. И через пять лет на нашем счету было больше пяти миллионов долларов. В девяносто седьмом было уже пятнадцать. Один мой компаньон уехал в Израиль, а другой в Америку. Я тогда решил остаться. Откуда было знать, что потом случится.

Халупович налил себе коньяка, затем, долив коньяк в бокал Дронго, поднял свой.

— Хороший коньяк, — словно убеждая самого себя, пробормотал он и выпил залпом, как будто это был виски или водка.

— Мне осталось около восьми миллионов долларов, — продолжал Халупович, — и мне захотелось развернуться. Вы даже не представляете, как я жил в девяносто седьмом — первой половине девяносто восьмого года. Снимал виллы в Сент-Тропе. Жил рядом с принцессой Дианой, она как раз в августе проводила там время со своим любовником, перед тем как погибнуть в Париже. Я начал расширять свое дело. Какое это было время, вы наверняка помните.